ВЫХОД НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА
ЮРИЙ АЙЗЕНШПИС: Я ЧЕЛОВЕК НЕЗЛОПАМЯТНЫЙ
В одной из бесед этот человек нам как-то признался: «Я многим непонятен, потому что для меня то, чем я занимаюсь, есть творческий процесс, который мне нравится гораздо больше, чем бизнес. Да, для меня работа – источник существования, однако моя главная цель не заработать на этом, а создавать хорошую и качественную музыку». Лучшего эпиграфа к интервью с, пожалуй, самым известным российским продюсером, взрастившего за свою жизнь более десятка популярных артистов, здесь, наверное, и не придумаешь. Итак, наш собеседник – Юрий Айзеншпис.
- Юрий Шмильевич, скажите, что представляет собой российский продюсер образца 2003 года?
- Учитывая, что наш шоу-бизнес все больше становится похожим на мировой буржуазный шоу-бизнес, уже сегодня ситуация у нас сильно отличается от той, что была лет пять-семь назад. В шоу-бизнесе сегодня происходит процесс узурпации, корпоративности. Многие компании, задействованные в шоу-бизнесе, в первую очередь выставляют на рынке свои собственные интересы. И под это попадают не только какие-то, например, концертные компании, но и медиа-средства. Музыкальные каналы телевидения, коммерческие радиостанции и даже газеты с журналами – все они сегодня преследуют корпоративные интересы, у каждых из них имеются свои цели и свои артисты. Поэтому сейчас каждый исполнитель находится под воздействием той или иной компании. В результате общаться в шоу-бизнесе стало намного сложнее, чем это было лет семь-восемь назад. Я не знаю, хорошо это или плохо. Думаю, что скорее плохо, потому что новому артисту, если ему никто не помогает, пробиться сегодня очень трудно.
- А лично вы сегодня с какими медиа-средствами корпоративны?
- Я отношусь к числу независимых продюсеров и строю свою работу независимо от кого-либо. Тем не менее, мне всегда приходится сталкиваться с проблемами этой самой корпоративности.
- Я знаю, что пару лет назад вы сами были одним из руководящих сотрудников известной в нашем шоу-бизнесе компании «MediaStar». Почему ваша деятельность в ней прекратилась?
- Действительно, было такое. Я не считаю работу в этой фирме для себя многозначительной, она носила чисто временный характер. Проработав там год, я понял, что мне все же лучше существовать самостоятельно. Там сложилась такая ситуация, когда корпоративные интересы начали идти вразрез с моими интересами и деятельностью моих артистов. А учитывая негативное отношение некоторых корпораций к данной компании, это затрудняло продвижение моих собственных артистов в шоу-бизнесе.
- Вы вашей деятельностью начали заниматься еще в середине шестидесятых годов, когда у нас такого понятия как продюсер не существовало, да и на Западе люди этой профессии только-только начали появляться. Почему вы стали заниматься этой деятельностью, и на кого вы тогда равнялись?
- Безусловно, опыт западных господ мне был неизвестен. У меня все исходило из собственных идей и инициативы. Когда мы создавали «Сокол» - первую в Советском Союзе рок-группу, я понял, что кто-то должен заниматься и организационными вопросами. А я был большим любителем рока, общался в среде настоящих фанатов рок-музыки. И в «Соколе» занял роль антрепренера или даже скорее импресарио.
- Вы стали организовывать группе концерты?
- Не только. Я нигде ничему этому не учился, мне никто ничего тогда не говорил, сам своим способами стремился продвигать «Сокол» в массы. Я понимал, что у группы должна быть технически совершенная аппаратура, и выискивал возможности, где такую аппаратуру раздобыть. В магазинах она не продавалась, и ее можно было либо сделать в научно-конструкторских радиоинститутах, либо купить у иностранных артистов, приезжавших к нам на гастроли. И самый первый усилитель нам сделали в НИИ неофициально и за достаточно скромную сумму.
- Почему, работая с «Соколом», вы стали продюсером, а не музыкантом или певцом?
- Каждому свое. Несмотря на то, что я был большим поклонником поп- и рок-музыки, у меня не было такого уж большого желания выходить на сцену.
- В одной из русской рок-энциклопедии написано: «В 1969 группа «Сокол» по независящим от нее обстоятельствам остается без собственной аппаратуры, из-за чего ее концертная деятельность сокращается, и в 1973 году группа прекращает свое существование». А что же произошло на самом деле?
- Дело все в том, что в конце 1969 года меня арестовали.
- И аппаратуру конфисковали?
- Поскольку это было очень давно, я и сам уже многие подробности забыл. Но точно запомнил, что 7 января 1970 года я был арестован, а «Сокол» прекратил свое существование еще до моего ареста. Почему – уже не помню. По-моему, у нас случился какой-то творческий разлад. Кроме того, «Сокол» тогда уже работал на профессиональной сцене в Росконцерте. И я, будучи директором этого коллектива, в конце 1969 года уволился. Мне предстояло тогда защищать диплом, кроме этого я работал в Центральном Статистическом Управлении, и гастрольная деятельность меня как-то не прельщала.
- А где и на кого вы учились?
- На инженера-экономиста в Московском Экономико-статистическом институте.
- А все-таки как получилось, что вы вступили в противоречие с законом?
- Между прочим, сейчас за свободное предпринимательство не судят. А тогда… Когда я занимался валютными операциями и всем тем, что сейчас называется обычным бизнесом, я не осознавал никакой опасности. Приобретение товаров народного потребления за иностранную валюту – сейчас же это стало нормой жизни. И мне тогда приходилось покупать аппаратуру и музыкальные инструменты у звезд мировой эстрады, которые приезжали к нам в СССР.
- А у кого именно вам удалось купить аппаратуру?
- У безумно популярного тогда в нашей стране югославского певца Джорджа Марьяновича. Конечно же, не у него лично, а у людей из его команды. Еще у итальянской певицы Риты Павоне… Всех уже и не припомню. И они с охотой нам все это продавали, потому что им выгоднее было купить потом у себя новую аппаратуру, чем возить ее туда-сюда. А для нас это было очень хорошим приобретением.
- Скажите, а ваши родители имели какое-нибудь отношение к музыке?
- Нет, мама у меня была на партийной работе, потом стала персональной пенсионеркой. Отец работал в Министерстве коммунального хозяйства. И папа, и мама – оба участники Великой Отечественной войны, у них много боевых наград. В общем, жили мы нормально, не бедно.
- А родители, видя все то, чем вы занимались, пытались вас хоть как-то остановить?
- Трудно бывает остановить девятнадцатилетнего молодого человека. И потом я всячески скрывал от них все свои увлечения. И музыкальные, и этот нелегальный бизнес.
- Поскольку бизнес – это деньги, вы их тратили только на группу или и на себя тоже? На машину, например?
- В то время я мог купить себе целую автоколонну машин. Но «Жигулей» тогда еще не было, можно было приобрести «Волгу» за 7 900 рублей. А конфисковали тогда у меня промышленных товаров и денег на сумму более пятисот тысяч рублей и валюты на сто тысяч долларов!
- Ого! И вас за это лишили свободы на целых семнадцать лет?!
- Да, семнадцать лет – это очень большой отрезок моей жизни, и в двух-трех словах обо все этом не расскажешь.
- Когда через столько лет вас выпустили, и то, за что вас лишили лучших лет жизни, теперь стало нормой жизни, вы вроде бы должны были на всех и вся сильно озлобиться. Но я наблюдаю, что нет почему-то в вас этой самой злобы.
- Я человек трезвого ума, и понимаю, что уже нет того государства, которому я мог бы предъявить свои претензии. Все так молниеносно поменялось.
- В конце восьмидесятых вы стали продюсером группы «Кино». А когда вы впервые услышали их песни?
- Где-то году в восемьдесят шестом, когда я был на зоне. Тогда Виктор Цой еще был мало кому известен. До нас тогда ведь тоже доходили и записи, и какие-то публикации о том, что делалось в музыке. Помню, был такой интересный случай. Я находился в то время в Бутырке, и меня вызвали на прием к врачу. После нескольких дежурных вопросов о здоровье врач меня вдруг спросил: «А не тот ли вы Айзеншпис, который в конце шестидесятых годов группой «Сокол» занимался?» Помню, мне стало как-то не по себе, я сильно разволновался. И врач дал мне журнал «Юность», где про меня был большой материал, что в СССР я для группы «Сокол» тем, кем был для «Битлз» Брайан Эпштейн. Обо мне там было написано, как о человеке, стоявшем у истоков советского рока.
- Ну а с группой «Кино» вы все-таки как познакомились?
- Когда я освободился, я снова занялся своей любимой работой: устроился в один молодежно-музыкальный центр. А с Виктором Цоем меня познакомил мой друг – известный журналист Александр Липницкий. Помню, мы сидели с Виктором в саду «Эрмитаж», долго разговаривали, после чего решили начать работать вместе.
- В 1989 году, когда в Москве выступал «Пинк Флойд», я знаю, что их гитарист Дэвид Гилмор приезжал к вам на дачу. Расскажите, как он у вас очутился?
- Ко мне на дачу Гилмора привез Стас Намин, с которым я тогда вместе работал. Была обычная корпоративная вечеринка, так что ничего интересного в этой истории нет.
- Следующим вашим коллективом после «Кино» стала группа «Технология»?
- Работая с «Кино» я впервые назвал себя неизвестным нашему народу словом «продюсер». И уже после того, как выпустил их посмертный «Черный альбом», многие музыканты стали ко мне обращаться с предложением работать. Так ко мне и пришли музыканты из развалившейся тогда известной группы «Биоконструктор». Помню, долго не отваживался с ними работать, но потом, в конце концов, согласился…
- …И группа тут же стала популярной. Да только что-то мало вы с ними вместе проработали. Что же промеж вас тогда произошло?
- «Технология» за короткое время объездила всю нашу страну с гастролями вдоль и поперек. Затем у ребят на почве звездной болезни произошел со мной конфликт, после чего я указал им на дверь, и они ушли. Потом они просуществовали по инерции еще полгодика и все.
- А вы тогда их отпустили с миром, или же стали перекрывать им кислород?
- Нет, я их не «давил». Скорее, наоборот, от них последовали всякие попытки «повлиять» на меня.
- Да ну?!
- Да. Но ребята, наведя на меня своих в прямом смысле этого слова бандитов, кажется, перепутали меня с кем-то другим, ха-ха-ха. В силу того, что я этот мир хорошо знал, в результате получилось все наоборот.
- Сегодня, встречаясь с экс-«технологами» Леонидом Величковским и Романом Рябцевым, вы здороваетесь?
- Да, все нормально. Я человек незлопамятный. Думаю, и они на меня зла не держат. В жизни же всякое бывает.
- После «Технологии» вашим следующим коллективом была группа «Янг Ганз», которая, насколько мне известно, не пошла. Это была какая-то продюсерская ошибка?
- Нет, ну как же она не пошла?
- Я, например, не помню ни одного их хита. Какие песни у «Янг Ганз» были самые известные?
- «Мальчик-пай», «Двадцать сантиметров любви»…
- Лично я их что-то не помню… А причина вашего с этой группой расставания снова конфликт?
- Нет, «Янг Ганз» распались из-за противоречий внутри коллектива. Каждый из этих ребят хотел быть лидером, они постоянно ругались, дрались, ломали инструменты. А когда на «авансцену» вышел Влад Сташевский, я понял, что, несмотря на то, что эта группа была экзальтированной и во многом новаторской, сохранить ее мне не удастся. Продюсерским провалом это не считаю, единственная, пожалуй, моя вина была в том, что я не удержал «Янг Ганз» от развала. Потом вокалист этой группы, обладающий уникальным голосом, предпринимал попытки работать сольно, но…
- …Напомните, как его зовут?
- Дима, а фамилия… уже не помню.
- Что, уже и фамилии своего артиста не помните?
- Не помню. Дима, м-м-м… Ну, неважно.
- Весь творческий путь вашего следующего артиста Влада Сташевского мы знаем и хорошо помним. Скажите, вам его по-человечески не жалко? Ведь с ним сегодня вообще ничего не происходит. Все-таки столько ваших сил и трудов было в него вложено!
- Вы понимаете, такова суть любого артиста, который, поднявшись на Олимп, начинает считать, что быть звездой ему предначертал сам Бог, и что он сам гений. Это касается не только Сташевского, такова человеческая суть. Когда исполнитель становится популярным, у него начинает ехать крыша, и он забывает, кто его нашел, и кто сделал из него артиста. Я же считаю, что как минимум пятьдесят процентов успеха Сташевского точно мои. Хотя, может быть, и все девяносто. Вот, и Влад удачно женился, опять-таки с моей помощью, потому что именно я познакомил его с будущей женой…
- …На свою голову?
- Нет, я так не считаю. Я давно знал семью Алешиных, и там думали, что выходят замуж за большую звезду. И, возможно, у них даже было мнение, будто я продюсер-тиран. Что он звезда, а я, кровосос, выжимаю из Влада деньги и сдерживаю его дальнейший рост. В этой семье, наверняка захотели избавиться от такого продюсера. И когда закончился наш с Владом контракт, ни я, ни он не захотели его пролонгировать. В результате каждый из нас пошел своей дорогой. Сегодня песни Сташевского нигде не звучат, и мне его, безусловно, жалко. Но, как говорится, такова жизнь.
- Так, кто у нас по списку следующий? Никита. А этот-то куда подевался?
- Работает.
- По телевизору и по радио его крутят также редко, как и Сташевского?
- Редко. Никита поистине талантливый человек, обладающий отличными вокальными данными. Но есть одно «но»: у него очень специфический и нестабильный характер, он подвержен всяческим стрессам. И я сожалею, что его творческий потенциал не раскрылся полностью. Никита считал себя зажатым в продюсерские тиски, что у него нет творческой свободы. И вот я освободил его досрочно, проработав с ним два года вместо пяти по контракту. В какой-то степени наше с Никитой расставание спровоцировал его директор, с которым мы проработали семь лет, и который решил сам заниматься продюсированием. Поэтому разговор-то собственно состоялся даже не с артистом, а с его директором, который тогда попросил меня: «Отпустите Никиту». Чтобы спасти творческого человека, я пошел ему навстречу вопреки всякой логике и бизнесу. Я тогда сказал: «Идите на все четыре стороны». И когда он сообщил Никите, что они свободны, тот обиделся: «Что же Юрий Шмильевич даже со мной не поговорил?! И отпустил меня без скандала. Выходит, он меня вообще ни за что не считает?»
- Да, но вы-то сами при этом потеряли все то, что в него вложили.
- Ну и что? Я потерял в жизни большой отрезок времени, и по сравнению с этим такие потери для меня малосущественны.
- А как настоящие имя и фамилия Никиты?
- Алексей м-м-м…
- А фамилию его вы опять не помните, ха-ха-ха?
- Сейчас скажу… А-а-ай, ну не помню! Потому что я лишь раз заглядывал в его паспорт, когда подписывал с ним контракт.
- Знаю, что вас часто приглашают в качестве привлеченного продюсера. И наиболее ярким в этом случае проектом была певица Катя Лель. А совсем недавно г-жа Лель в одном из интервью призналась, что ей до сих пор направо и налево приходится платить деньги разным СМИ, и виноват в этом ни кто иной, как Айзеншпис.
- Действительно, ко мне лет пять назад пришла Катя, у которой тогда еще не было никакого псевдонима.
- Ее звали Екатерина Чупринина?
- Да. Она пришла в сопровождении одного мужчины, некоего Саши Волкова, и они попросили, чтобы я оказал им продюсерские услуги в плане раскрутки творческого потенциала этой артистки. До меня они работали еще с кем-то, и я для них был уже третьим продюсером. Учитывая хорошие вокальные данные Кати, а также то, что этот проект финансировался, я согласился с ней работать. Подписали краткосрочный контракт, я подобрал ей ряд очень хороших песен, ставших хитами, поменял ее имидж и произвел работу по продвижению этого проекта. И Катю заметили. Но как часто бывает, люди, которые финансируют артистов, освоившись в этой тусовке, ошибочно полагают, что отныне они сами могут заменить продюсера. Что и было впоследствии сделано Александром Волковым. Катин имидж опять резко изменили, и от достаточно стильной и продвинутой певицы она резко ушла в «кабак». А что касается проплатных материалов, сегодня чтобы продвинуть тот или иной проект, всегда необходимы рекламные акции, а за каждую рекламу нужно платить.
- Певца Саша была для вас аналогичным проектом?
- Да, но здесь было больше творческих начал, поскольку, хоть Саша и находилась под патронажем своего «финансиста», мне этот проект делегировали полностью. В Сашу я вложил гораздо больше творческих усилий, нежели в предыдущий проект. Более того, именно на ней тренировались мои «птенцы», позже ставшие группой «Динамит». Эти ребята создали ей все аранжировки и практически на восемьдесят процентов сделали репертуар. Но, во-первых, не все гладко было между самой артисткой и ее спонсором, об этом я даже говорить не хочу. И, во-вторых, вскоре спонсор решил заменить чрезмерно дорогого продюсера.
- А сейчас у нее продюсер дешевый?
- Да, на его место поставили администратора певицы. А потом она и вовсе рассталась со своим «финансистом». У нас с Сашей до сих пор хорошие отношения, и я ее как артистку ценю очень высоко и считаю, что свое слово на нашей эстраде она еще скажет.
- Если подвести небольшой итог, то получается, что со всеми вышеперечисленными артистами, за исключением группы «Кино», ваши расставания произошли из-за человеческого фактора. Можно ли избежать этого с вашими нынешними проектантами – группой «Динамит» и певцом Димой Биланом?
- Вы хотите, что ли, сказать, какой я вредный продюсер?
- Да не вы, а они! И не только с вами подобное происходит, но и с другими продюсерами. Земфира, «Руки вверх!», «Мумий тролль»… Все в результате «кинули» вскормивших их продюсеров.
- Человеческий фактор везде превалирует над всеми остальными факторами. Сейчас мы живем в цивилизованном мире, но наш закон никак не гарантирует сделки. И от этого никто не застрахован даже на Западе. Правда, там есть штрафные санкции, а у нас до этого, к сожалению, пока не дошли.
- Я знаю, что один из участников группы «Динамит» сегодня подрабатывает на телевидении ведущим.
- Да, Леня Нерушенко работает на MTV.
- И каково ваше к этому отношение? Не мешает ли это его работе в группе?
- Нет, и с MTV годовой контракт подписывал не Леня, а я, потому что все права на творчество членов группы, включая их сценический имидж, принадлежат мне.
- В «Динамите» у ребят между собой равноправие?
- Нет. В группе два лидера, являющиеся авторами музыки, текстов и аранжировок. Это Илья Зудин и Илья Дуров. И поют больше тоже они. Более того, они еще и на сторону песни пишут.
- Ваш второй нынешний проектант это певец Дима Билан. Многие считают, будто он ваш родственник, ведь чем-то все-таки ваши лица похожи.
- Ха-ха-ха! Нет, мы не родственники.
- Может ли сегодня начинающий артист с талантом, но без стартового капитала стать известным?
- Тяжело, потому что из-за сплошной коммерциализации к любому новому артисту все присматриваются словно через лупу. У нас же кругом сплошная серость, и талантов очень мало. Смотрите, в телепрограммах по созданию звезд в кастингах принимали участие десятки тысяч людей. И ребята, вышедшие в финал особым талантом-то не блещут. Кончится время этих телевизионных эфиров, и всех их забудут, как забыли героев «застеколья».
- Певец Юрий Лоза как-то сказал: «В нашей стране продюсер тот, кто под артиста лоха разводит на деньги». Вы с этим утверждением согласны?
- Что касается меня, всех своих артистов я финансирую сам, и не ищу лохов, которых нужно на что-то разводить.
- А вы являетесь правилом или исключением?
- Не знаю. Хотя мне известно, что у ряда проектов спонсоры имеются.
- Зададим вопрос иначе: имеется ли между вами и другим продюсером Иосифом Пригожиным какое-нибудь принципиальное отличие?
- Скажем так: Иосиф Пригожин относится к молодой плеяде удачливых продюсеров, потому что всем своим проектам ему удается находить источники финансирования. Хотя и у меня есть меценаты, все они мои большие друзья, и за это им огромное спасибо.
- Существуют ли сегодня в российском шоу-бизнесе жесткие разборки?
- Недоговоренности случаются, это точно. Бывает, когда кто-то про кого-то зло говорит, а вот так, чтобы с оружием в руках – до этого не доходит.
- Неспроста об этом спрашиваю, поскольку от коллег-журналистов лично о вас слышал, что ежели что не по-вашему, вы тут же начинаете угрожать расправой.
- Да нет, какие там расправы? Все это сказки! Бывает, что кто-то из журналистов напишет что-нибудь, не соответствующее действительности. Да, к нему у меня могут быть претензии, я говорю ему, что он не прав, и предлагаю извиниться.
- Расскажите немного о вашей семье.
- У меня есть дом. Есть сын Миша. Ему десять лет, он учится в четвертом классе.
- Шоу-бизнесом он уже интересуется?
- Нет, пока абсолютно к нему равнодушен. Хотя он уже знает всех моих артистов, уже лично знаком с Филиппом Киркоровым, держался за его руку.
- А какую музыку он слушает?
- В основном то, что слушают его сверстники, с которыми он общается. Любит Эминема, с удовольствием слушает «Динамит», обращает внимание на пение Витаса. Недавно он спросил меня: «А что, Витас и вправду способен так необычно петь?»
- А вы ему что ответили?
- Что без компьютерной обработки так петь невозможно.
- Напоследок скажите, была ли у вас какая-нибудь идея, которую вы так и не успели реализовать?
- Нет. Я занимаюсь любимым делом, которое овладевает мной полностью. Как у любого творческого человека, у меня случаются и депрессии, но из них я выхожу, становясь более сильным, закаленным и готовым к преодолению новых препятствий.
Николай ФАНДЕЕВ
(с) 2003, журнал «Хит-парад»
ВЫХОД НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА